Тяжелые капли разлетаются тысячами брызг, ударяясь о вязкий, вымытый дождем из глубоких трещин грязевой поток. Жидкая пыль отзывается омерзительным хлюпаньем на тяжесть шагов. Шум разбивающегося о стены домов ливня заглушает любые звуки жизни «трущоб», лишь сквозь запахнутые двери притонов пробивается тяжелый приглушенный ритм басов.
Гёсс знал, что за ним следят. Сквозь плотную стену дождя он отчетливо ощущал чей-то пристальный взгляд. Прямо в спину, без какого-либо намека на скрытность. Кто-то неотрывно следовал за ним уже около пятнадцати минут, держа химеру в поле видимости, но дистанцию не сокращал. Останавливаться и разбираться не было ни желания, ни весомого повода. В конце концов, в лабиринтах «трущоб» водилось ни мало головорезов, действующих исключительно из своих ничем не обоснованных соображений.
Миновав шумную толпу вывалившихся из клуба посетителей, химера свернула в безлюдный переулок. Шаги преследователя становились отчетливее с каждым метром, всплески размокшей грязи доносились все чаще, пока наконец незнакомец не перешел на бег. Гёсс и не думал уклоняться – если кому-то что и нужно, лучше пресечь все недоразумения на корню.
В несколько прыжков преодолев разделявшее их расстояние, преследователь сбил химеру с ног. Слабый свет одинокого фонаря на миг высветил из сплошного дождевого потока его лицо. Темные очки. Хищный оскал ровных зубов. И полоску на нижней губе. Киборг бросился на Гёсса, в мускулистых руках мелькнули наручники. Химера резко дернулась в сторону, мощным ударом откинув незнакомца к стене. Удар в челюсть. Удар коленом под ребра. Удар в солнечное сплетение. Слишком легко для старой химеры.
Киборг рухнул на колени, и Гёсс ударом ноги отправил его в густую трущобную грязь. Уперевшись коленом в мощную спину, он наклонился к самому уху незнакомца.
- Что так грубо, железяка? – прохрипел он, почти касаясь губами грубой кожи. Голос казался неестественно-надтреснутым после долгого молчания.
- Полегче, животное, - прошипел киборг сквозь зубы, - есть разговор.

***

Огромное и совершенно пустое помещение. Между обитыми металлическими листами стенами несколько десятков метров. Шум лопастей вентилятора наполняет пространство приглушенным жужжанием. Где-то слабыми всплесками возникает мертвенно-зеленоватый свет одинокой мигающей лампы, на секунду выхватывая очертания из пыльного ночного мрака.
Киборг, приведший сюда химеру, остался за воротами, но в помещении Гёсс был не один. На короткий мгновения на фоне редких бледноватых вспышек света вырисовывалась худая угловатая фигура. Резкие черты лица. И ухмылка. В несколько пар клыков.
- Ты сделаешь кое-что для меня, - хриплый голос скорее напоминал скрип.
- Это вопрос? – глухо, с какой-то долей шипения.
- Это утверждение.
На какую-то минуту, все погрузилось в густой мрак. Повисло тяжелое молчание.
- Ходят слухи, что некий хакер сумел запустить вирус в «Триединство», - он тихо продолжил со следующим всплеском прозрачно-зеленоватого, - Слухи, имеющие в своей основе определенные доказательства.
Снова мрак. И глухой свист лопастей.
- Вирус способен вырубить все чипы био-карт. Уничтожить его невозможно. Впрочем, как и доказать его существование. Вирус не удалось зафиксировать ни на одном из серверов.
Густая чернильная тьма.
- Ходят слухи, что хакер отправился из Октополиса в Нидрэд. И так и не добрался.
Отсырелый ангарный холод пробирается под промокшую насквозь одежду. Запах дождя смешивается с проржавелым запахом металла, вызывая нездоровый озноб.
- Ты найдешь его для меня.
Несколько минут оба молчали, внимательно вглядываясь друг в друга сквозь промозглый выстуженный мрак.
- Какой мне резон служить нашпигованной имплантатами химере?
- Я заплачу. И заплачу хорошо.